Когда время судья и палач. Психологическая драма с криминальным событием - Алена Бессонова

— Ну-ка йоча[24] идите в избу к тёте Ксюше. Кугу[25] с гостями поговорить будут.

* * *

Как только детишки и женщины гуськом вышли из дома, Валентин поднялся со своего места, пошёл к шкафу, вынул из него большую бутыль желтоватого напитка:

— Нам без пуро[26] не обойтись. Тебе Пашай рюмку другую можно, но не больше, а то до утра не протрезвеешь…, — Русакову, Васенко и себе Валентин разлил напиток в гранёные стаканы, Пашаю в рюмку. — Слушаю вас… Кемай велел на все вопросы отвечать.

Роман старательно разглядывал Валентина: мужчина кособочил голову, поэтому черты его лица, будто оплыли в сторону, но и эта довольно заметная асимметрия не портила его облика. Валентина был красив. Густые с рыжиной волнистые волосы чубом спадали на крутой лоб. Из-под таких же, как волосы бровей смотрели огромные голубые глаза, чёткий правильной формы нос и большой пухлый рот придавал лицу обаяния, а квадратный подбородок с глубокой ямочкой мужественности.

«Такому мужику по красной ковровой дорожке на кинофестивалях ходить, а он в глухой норе прячется… Но теперь понятно почему Ксения из-за него рисковала…» — Роман пригубил напиток, от неожиданности вкуса поперхнулся. — Ух ты, пух ты! Совсем не газировка…

— Да уж! — рассмеялся хозяин. — Сей напиток скрашивает скудность бытия…

Оценив структуру произнесённой фразы, Роман задал совсем не тот вопрос, который хотел:

— Что оканчивали и где?

— ТГУ философский факультет…

— Что такое ТГУ?

— Национальный исследовательский Томский государственный факультет…

— И как здесь? — разводя руки в стороны, спросил Роман.

— Здесь?! — Валентин также развёл руки в стороны, — здесь классно! Хотя и по необходимости. Когда встал вопрос: богатство или ум? Как умный человек, я выбрал богатство. И проиграл… Хотелось всего и сразу. После института взяли в аспирантуру. Зарплата нищенская. Наследства не предполагалось. Отец обычный инженер на заводе. Мама на этом же заводе всю жизнь в лаборатории. Квартира заводская, двухкомнатная, в панельном доме. Ребята рассказали о нефтянке? Вроде как можно завербоваться и хорошие деньги получать. Летом поехал в Архангельск. За три месяца в карманах завелось столько бабла, сколько за три года мои однокашники в бюджетных организациях не видели. Правда, вкалывал мама не горюй. Мышцу подкачал, оформил тело, бабы полетели как на мёд. Однажды в кабаке зацепил красотку. Получил от её хахаля в дыню. Завязалась драка и я в горячке съездил по морде менту. Кто-то постарался вызвать… Светил срок и немалый. В КПЗ познакомился с мужиком. Разговорились: оказался диким старателем. Выкупил у служителей закона себя и меня за «рыжьё». Увёз на заимку. Таких, как я, там обреталось ещё двое. Жила оказалась крепкая: золото ручьём текло. Тот, кто меня привёз, забирал семьдесят процентов. Вроде поначалу жаба заедала, а когда он нам сберкнижки с обозначенными в них суммами показал, понял, что теперь мне в дедушки Рокфеллера и не нужен. Сам скоро на собственную нефтяную вышку накоплю. Ребята, с которыми золото мыл, были все как один не дураки, что-то вроде меня — образованные, но с червоточиной в биографии. Наш Кузьма, так звали работодателя, в бригаду дураков и уголовников не брал. Сам он, как я потом понял, бывший геолог. Но он в этой истории был неглавный. За три года Кузьма перевозил нас с места на место три раза и всё время в богатые золотишком места. Он точно знал, где драгоценный металл водится. Перевозил обычно в спешном порядке… Мои напарники шепнули, что есть человек, у которого секретная карта золотоносных мест. Никто из них никогда этого человека не видел, а вот мне, на моё несчастье, довелось. Как-то приехал на заимку Кузьма, загнал нас в землянку, велел часа полтора не выходить… Следом за ним послышался шум машины. Я слюбопытничал: вылез через крышу, посмотреть, что за чудо объявилось. Подкрался к машине гостя и засел в кустах. В машине по облику голосу и манере говорить сидел старик. Голос хриплый старческий, но командный. Кузьма называл его Чудь. Он так и сказал: «Зачем, Чудь, сюда приказал приехать? Не по правилам это… Сам говорил: встречаемся только в потаённом месте. Что за срочность?!» Тот, кто отзывался на имя Чудь, рыкнул на Кузьму: «Времени мало! Этот участок до потаённого места самый дальний… До него в три раза дольше ехать. Слушай внимательно: сюда через три дня прибудет отряд строителей обустраивать новую государственную заимку. Времени убраться у вас в обрез. Главное, уничтожь следы пребывания. Завтра переедите в другую точку. Держи координаты. Там жила новая, думаю будет не хуже этой». Он протянул Кузьме листок бумаги. Кузьма взял листок и пошёл к ребятам. Старик откинулся на спинку сиденья, видно, решил передохнуть, снял с себя малахай. Я дёрнулся, хотел успеть прибыть в землянку до Кузьмы. Ветка шевельнулась, и мы со стариком встретились взглядом. Я замер и во мне всё заледенело. Было чувство, что внутри намерзает сосулька. Старик ощерился, прохрипел:

— До ветра захотелось, сынок? Ну-ну с облегчением тебя… Завёл машину и тронулся с места. Когда я влетел в землянку, Кузьма посмотрел в мою сторону с сожалением, сказал: «дурак ты, Валюня, дурак… и видел ты то, что не нужно видеть, и слышал то, что не нужно слышать…»

Я не обратил внимания на его слова, подскочил к нему и зашептал на ухо:

— Старик-то ряженый… У него на голове парик… Он лысый… Я видел, как он шапку вместе с волосами снял… Запарился…

Кузьма обеими ладонями оттолкнул меня от себя, закричал:

— Никогда больше не говори этого… Забудь! Забудь! Ты что думаешь я не знаю? Делаю вид, что не знаю. Поэтому и жив до сих пор. А ты дурак… дурак… Чтобы завтра к обеду тебя здесь не было. Понял меня?

На заре я побежал в лес до ветру и там на меня напала росомаха. Горло не перегрызла, капюшон спас, а сухожилия повредила. Теперь скособочившись живу. До сих пор лицо его помню… Приказываю себе — забыть! Не хрена… Помню! Зверь на меня не просто так прыгнул, а чтобы умерло во мне его лицо, чтобы забыл его слова. Знаю: он будет искать меня пока сам жив или пока жив я. Если бы не Ксюха, добили бы ещё в больнице… Удивляюсь: какой живучий гад оказался. Ему пять лет назад по виду больше восьмидесяти было и всё по земле ходит, сволочь!

Валентин замолчал, выпил одним залпом полстакана пуро и налил ещё. Гости тоже пригубили напиток. Роман поставил стакан, начал размышлять вслух:

— Судя по тому как его прячут, и по его фразе: «этот участок от потаённого места самый дальний», старик организовал